От тех лет осталось, на самом деле, мало воспоминаний. Но что точно помню – это ощущение восторга от незнакомого города.

Все было вновь, открывалось в первый раз. Незабываемое чувство ощущения города. Не знаю, как он выглядит днем. Ночью как-то мы жили значительно больше. Отчего-то все события в основном связаны именно с ней – ночь и темнота. Ты сидишь, забравшись с ногами на старенькую полочку на балконе съемной квартиры, кутаясь в теплую рубашку, обеими ладошками держа чашку с чаем.

Только чай. Пустая квартира, лишенная всяких средств связи с внешним миром. С исключением для радио и книг. Извечный голос с кухни сквозь помехи, такая же неизменная чашка чая и книги. Много книг, разных. В ночной тишине ты один на один с городом. В руках дымящаяся едва заметной дымкой чашка, рядом книга, распахнутые окна и ты сидишь, смотришь. На дом напротив, на проходящих мимо людей. В их лица, в отблесках света проплывающих мимо чужих жизней в свете кухонных «свечей» – двор был спокойным, на самом деле, хотя и считался не сильно то благополучным.

читать дальшеТо время отчего-то вспоминается не часто, но с неизменной улыбкой. С каждым новым прожитым годом слова, однажды сказанные в переписке, обретают свой полный смысл – влюбляйся, у тебя никогда не будет больше такой весны. Да, права – такой весны, такой зимы у меня больше никогда не было. Были другие. Совсем другие, а вот так… чтобы повторилось чувство, ощущение – нет. Может быть это и правильно, не знаю. Все-таки каждый раз мы другие, с новыми встречами, с новыми мечтами. Все меняется. Совершенно всё. Остаешься только ты сам. Внешнее становится другим. Но в сущности… Что изменилось? За все эти годы? Что существенного произошло во мне такого, что я бы сказал – да, Сереж, ты стал другим. Внутри – ничего. Там, в далеком, глубоком отражении все так же смотрит тот самый мальчишка из далеко и давно ушедшего детства и мира снов. Мы ничего не узнаем о жизни больше, чем узнали в то мгновение, когда пришли на этот свет. Мы его стали больше понимать, а вот знать… Больше не стали.

Иногда, когда еду на машине по вечернему или ночному городу, нравится вдруг на мгновение представить, что вижу его в первый раз. С родным Н. это получается с переменным успехом, а вот тогда, в С. это было достаточно просто. Он действительно был таким, каким его видишь в первый раз. Для меня. Тогда. В нем не было ожиданий, историй и прошлого. Он был чист. Девственно чист и открыт для всего, что мне захотелось бы в нем построить. Удивительное чувство, на самом деле – вся жизнь открывается перед тобой, тебя ничего не держит и нет ни одного камня, который был бы привязан к твоим ногам. Лети – не хочу.

Это чувство ярко ощущается в автобусах, когда возвращаешься (возвращался) поздно вечером домой. Ты смотришь из окна и видишь проплывающие мимо тебя огни, яркий белый снег, в котором отражаются витрины, фары, окна. Люди. Все вокруг превращается в смешной, слитый в одно целое калейдоскоп и ты просто плывешь по нему, не останавливаясь ни на чем. Ты чувствуешь, все ещё чувствуешь, биение жизни города – тебя в нем нет, ты только родился, ты только появился здесь.

Чаще всего мы видим вовсе не окружающий мир. Мы видим своё прошлое в нем. Все, кто родились или достаточно долго прожили в С. мечтали уехать из него. Осточертел. От слова «совсем». А мне тогда было хорошо. До одурения хорошо и просто. У меня было время на то, чтобы мечтать о своем настоящем, идти туда, куда хочется, дышать так, как можется, смотреть и замечать город. Быть просто собой, особо не придуриваясь (хоть стоит по правде сказать, пыжился и делал важный вид), расслабиться – дыхание ровное, спокойное. Свободно. Дышать свободно. Легко.

Возможно, именно отсутствие личных историй в городе и дает это чувство. Не знаю.