10.08.2009 в 21:41

Пишет  Alexandera:

Хе-хе... Продолжение?)
Эм... "растерянно" в общем, так получилось... Как-то так.  Savvas , помнишь, я тебе под новый год зарисовку подарила. А тут, вот... дальше написалось. Короче, лови.

читать дальшеФотография и картина – две стороны одной монеты, они так похожи, как могут быть похожи родственники. Достаточно дальние, чтобы не мешать друг другу и достаточно близкие, чтобы друг другу помогать.
Сначала было искусство. Картины. Схематические, неполные, абстрактные, точные, они менялись со временем, пока не стали полностью копировать моменты человеческой жизни.
Потом появилась фотография. Черно-белая, перевернутая, размытая, цветная, точная, она совершенствовалась со временем, пока в какой-то момент не объединилась с искусством дорисовывания деталей.
Эти две сфера запечатления жизни уже долго сосуществуют рядом друг с другом и считают друг друга скорее друзьями, чем недругами.
Сначала работал фотограф.
- А ну, Александр Батькович, быстро залез на дерево и изобразил из себя жизнерадостную белку!
- Юрий Матькович, ты издеваешься, да?
- Нет. Назвался груздем – полезай в кузов. Назвался моделью – лезь на дерево.
Парень вдохнул и полез. Что еще ему оставалось делать. Благо самые нижние ветки находились на высоте ее роста, и можно было легко зацепиться и вскарабкаться вверх по стволу. Он осторожно присел на ветку, попрыгал на ней, проверяя на прочность, и воззрился на своего мучителя. В миру фотографа.
Два щелчка.
- Ну не изображай из себя статую!
- А кого изображать? – Тут же переспросил Александр, цепляясь за ветку ногами, отпуская руки и свешиваясь вниз. Несколько раз взмахнул руками, вися вниз головой и крича.
- Я белка-летяга! Я белка-летяга!
Щелчки фотоаппарата его лишь подзадоривали.
- Эй ты, летучая мышь переросток, слезай, давай. На сегодня все.
- Как все? – Парень торопливо распахнул полы черной куртки и ощерился, изображая не то вампира, не то всю ту же мышь-переростка. Еще пару щелчков. Он закутался в куртку и закрыл глаза, мерно раскачиваясь на ветке. Снова щелчок.
- Эй, спящая мышка, слезай, давай, дождь надвигается.
- Что?
Он все-таки рухнул. Правда, в целый стог осенних листьев, который ему пришелся явно по душе, так как из-под красно-желтого покрова несколько минут доносилось лишь довольное бормотание и хихиканье.
- Эй, ты вылезать будешь?
- Неа.
Юрий подошел поближе, разгреб руками листья и укором воззрился на друга, бессмысленным взором уставившегося в небо. На всякий случай снова сделал пару снимков.
- Пошли уж, мышка, сейчас точно ливанет, потом придется все заново снимать. Раза два. Чтобы наверняка.
Через две минуты они были уже у ворот парка.
Потом работал художник.
- Так, Юрка… давай вон туда, к скамейке. Я пока все подготовлю.
- Как скажешь, Сашка.
Паренек падает на скамью, несколько минут пытается найти удобное положение и, в конце концов, замирает, смотря на тихую гладь моря за парапетом. Молодой мужчина неспешно собирает мольберт, достает краски, карандаши, кисточки. Довольно осматривает свое добро, переводит взгляд на друга и тут же хватается за карандаш.
- Вот так и сиди!
- Что?
- Сиди, говорю, и не шевелись. И выражения лица не меняй!
Юрий слушается и возвращается к своим мыслям. А Саша торопливо зарисовывает его лицо, потому что знает, такого выражения хватит еще минут на пять, а потом Юрка либо вспомнит что-то веселое, либо слишком расслабится, либо начнет нервно дергаться, не желая сидеть на одном месте. Положение тела – черт с ним, а вот такое мечтательно-задумчивое выражение лица еще поймать надо.
Художник трудится до вечера, радостно встречает красноватые блики заходящего солнца и запечетливает их на холсте. Наконец довольно осматривает работу и, не глядя, машет рукой.
- Все, герой, можешь вставать.
Удивившись ответной реакции, Саша подходит ближе и видит, что Юрка заснул прямо как сидел, только склонил голову, упершись подбородком в грудь. Художник собирает мольберт, прячет краски и только тогда будит друга. Тот недовольно трет кулаками глаза и еще некоторое время сонно бредет рядом с Александром, пока, наконец, не просыпается до того, что начинает требовать кофе.
А через несколько дней, в мастерских обоих появляются две красивые вещи. Картина, изображающая художника, который рисует молодого человека, сидящего на лавочке чуть впереди. И фотография, на которой молодой фотограф, припав на одно колено, снимает мужчину болтающегося на дереве вниз головой.
Ведь каждый бог своего дела.

URL записи

@темы: Дневниковые записи, Цитаты, которые понравились